Рецензия к фильму "Обитаемый остров. Схватка". Фильм наизнанку

Вторая часть экранизации «Обитаемого острова» - действительно другой фильм. В нём есть бешеная сцена прорыва границы танковой армадой, атомный гриб и разрушение здания телецентра, напоминающее падение башен Всемирного Торгового Центра 11 сентября. Но главное – во втором фильме текст Стругацких, наконец, заработал в полную силу. Это не значит, что вся эта комическая обстановка мира Саракша, созданная концептуалистом без вкуса и упрёка, стала выглядеть лучше. Настоящий драматический накал и разорванный надвое зрительный зал в финале фильма появились в нём не благодаря, а скорее вопреки усилиям ответственных за антураж.

Разделение «Обитаемого острова» на две картины всё-таки было ошибкой. Добившись «самой близкой к тексту экранизации», создатели фильма не сумели в полной мере оживить текст: всё же сцены в книге и на киноэкране выстраиваются и работают по-разному. Перенеся книгу Стругацких на экран механистично, сцена за сценой, Бондарчук получил разбухший от ненужных сцен и действий экранный колосс и вынужден был распылить ресурсы на проработку лишних, не работающих в картине элементов.

Полет на бомбовозе, блуждания по белой субмарине и ряд прочих сцен ничего не несут в себе с точки зрения воздействия фильма на зрителя, а удручающие спецэффекты не вызывают желания их смотреть и пересматривать – хочется скорее промотать этот съемочный ужас образца 1970-х. Лучше было бы изменить сценарий по сравнению с книгой, сохранив основной сюжет и дух книги, и сделать один энергичный и сильный фильм.

Но «Обитаемый остров» не имеет сослагательных наклонений – и если воспринимать его как данность, то второй фильм имеет два основных недостатка.

Первый – это плохо проработанное художественное воплощение Саракша, декорации и весь антураж которого выполнены в стиле нелепой голливудской фантастики про будущее 70-90-х годов прошлого века. В этих вычурных автомобилях, пластмассовых интерьерах и цирковых одеждах узнаются «Судья Дредд», «Бегущий по лезвию», максимум - «Вспомнить всё». Та кинематографическая эпоха прошла! Если уж прогрессором по отношению к российскому развлекательному кино сейчас выступает Голливуд, то пусть это будет хотя бы современный Голливуд – с будущим как в «Особом мнении» и «Острове».

В экранном мире Саракша много деталей, но они все совершенно не проработаны. Например, во время захвата телецентра вокруг Мака, Странника и прочих героев вихрем носятся в воздухе разноцветные листовки (одна, самая ловкая, лепится прямо на внушительную грудь Рады Гаал). Что за листовки, совершенно непонятно – а если б им уделить хоть минуту экранного времени, рассказанная в фильме история сильно бы обогатилась и стала значительнее. Ровно так и со всем остальным: антураж фильма выглядит дурацким и схематичным.

Огромного размера ключи от тюремных камер, слишком крупные документы и инструменты, схематические гербы государств (у одной армии на флагах крестики, у другой – нолики) мешают воспринимать «Обитаемый остров» серьёзно. Художника-концептуалиста на мыло!

Другая слабость «Обитаемого острова» в том, что вложив в картину какие-то дикие миллионы, создатели слишком заискивали перед зрителями и сделали очень угодливый фильм. Зрители хотят спецэффектов? – И вот экранный Странник и Мак Сим машут ногами и руками в замедленной съемке, пародируя поединок Нэо и Смита. Зрительницы хотят любовную историю? – И вот «усиленная» нелепая линия Рады Гаал, которую похищают, выручают, и Мак Сим куда-то несет её на руках, разрушая драматизм финала.

Но есть во втором фильме моменты, от которых бурлит кровь и округляются глаза, потому что это действительно круто. Лучший эпизод – танковый прорыв Хонтийской границы, сделанный с шиком и бьющей с экрана энергией в точности, как описано у Стругацких. Даже не пытаясь передать это своими словами: «…по проходу, вливаясь с покрытой дымом равнины, сгрудившись, гусеница к гусенице, сплошным потоком шли танки – низкие, приплюснутые, мощные, с огромными плоскими башнями и длинными пушками. Воздух шатался и вздрагивал от неистового грохота и рева, холм трепетал под ногами».

При этом смысловая составляющая продолжения «Обитаемого острова» – полный Массаракш: всё то, чему нас научил первый фильм, здесь перевернется. Самый мощный эпизод случается в начале – это сцена встречи Максима с саракшским колдуном, от которой мурашки по коже. Слова колдуна впервые на всем экранном протяжении «Обитаемого острова» выбивают у зрителя почву из-под ног, заставляют усомниться в первоначальных симпатиях.

Где-то за час до конца «Обитаемый остров: схватка» задает такого джазу, что от экрана уже не оторваться. А финальные полчаса второго фильма просто разрывают зрительный зал надвое, действительно заставляя решить, на чьей ты стороне.

Что правильнее: поступать как совесть тебе велит, следуя своим внутренним представлениям о правде и справедливости, но без всякой ответственности за свои решения – или наступить на собственную совесть, выжидать, огрубеть от потрясений – но этой своей жертвой уберечь множество людей от ненужных жертв?

Прокурор в фильме спрашивает протагониста: «Какая у Вас политическая программа?». А у него нет никакой политической программы, он о ней забыл – как забыл о многих других важных и крайне значимых вещах. Он только знает, что видеть несправедливость на Саракше ему больше невыносимо, и с наполеоновским размахом решает, что «ввяжемся – а там посмотрим». И отсутствие у него всяческих сомнений заставляет предположить, что этот добрый силач просто недалёк умом.

Если бы протагонист был умнее, он бы увидел, к чему ведут его ребяческие революционные порывы, какие новые страдания и агрессию они способны породить. Если бы он мог оценить последствия каждого своего шага по «исправлению» порядков на Саракше, его совесть должна была настолько огрубеть, что превратилась бы в камень. И не случайно, наверное, в фильме серый столб пыли и дыма от рухнувшего телецентра вызывает ассоциации с террористической атакой на Всемирный Торговый Центр в сентябре 2001-го. Террористы ведь тоже наверняка думали, что их правда – единственная правда, а их совесть и представления о справедливости – руководство к действию, невзирая на последствия. Благими намерениями устлана дорога в Массаракш.

Автор: Дмитрий ‘Римайер’ Жигалов