Если говорить о Дэвиде Линче, то прямо до ледяной дрожи хочется сказать теплые слова о фильме «Синий бархат». Восхитительная отрава, йад, разлагающаяся сорокинская мерзость, такой сладенький мета-модерн на гниющем ухе постмодерна. Почему бархатный слон? Потому что настоящий Линч начинается с «Синего бархата», хотя, прекрасное уродство стало по-настоящему выпуклым еще в «Слоне». Разница только в том, что в «Синем бархате» нет ни грамма сентиментальности, главный персонаж отвратителен настолько, что это прекрасно в совей избыточности. Не знаю, может ли кто-то смотреть в эту синюю щель из-за дверного шкафа, набитого женским бельем, но это прекрасно, отвратительно и гениально, так и хочется примерить какое-нибудь платье на главном герое, эдакое «Новое платье императора». Юный, наивный, картонный Маклахлен против злого, отвратительного, и гениального героя Денниса Хоппера, фамилия которого близка к написанию слова «hooper» - что, в общем-то, имеет достаточно объемное значение, да, он объемный, выпуклый. Если можно такое написать. Картонный мир зеленых газонов против жуков, поедающих гниль в траве… Эта опрокинутая реальность, в которой злодеи великолепно исполняют шлягеры и задают тон картине, проникла в следующие мерзкие картины мэтра, такие как «Твин Пикс», «Шоссе в никуда» и подобные им… Агент Купер, Лора Палмер не могут существовать вместе с Бобом, им суждено быть в черном вигваме, как и герою «Синего бархата» - в дамском шкафу. Меня очень соблазняет мысль, что Линч так ненавидит искусственное, что превращает унижение положительных героев в произведение искусства, как это делает замечательная Росселлини с молодым и неопытным юнцом, и, кстати, сделав почти ЭТО, этим самым спасает ему жизнь… Когда смотришь «Слона», невольно подкрадывается предательская мысль, что это немного смешно, когда «чудовище» читает Шекспира, или когда во время пьяных «смотрин» в больнице, где живет «Слон», пьяной проститутке предлагают сымитировать с ним половой акт…. Но если в унижении «Слона» нет ничего положительного, - фильм заканчивается на доброй, печальной ноте, то в «Бархате» уже «Слон» унижает доброго самаритянина, и это представлено филигранно, точно, - слабое добро не может победить искушенное зло. И в этом есть даже что-то такое христианское, потому как столкновение с этим злом убирает из сознания все лишнее, все то, что создает иллюзию присутствия добра там, где звучит красивая музыка…
Возможно, «Синий бархат» - это и есть прощание с иллюзиями, так как между «Слоном» и «Бархатом» - огромная нравственная пропасть, так как «Слон» – это эстетизация добра, хочется спасти весь цирк от насильников-дрессировщиков, Бархат – «зла». И в «Твин Пиксе», и, особенно, во «Внутренней империи», эта эстетизация доведена до абсолюта, - в мире Линча все красивое содержит внутри лабиринты, которые ведут в никуда, в пустоту, в дзен. Это очень такой пелевинский мир, смешной по-своему, но из этой пустоты невозможно прорваться к той иллюзии, к тому миражу, который мы видим в красивом кадре, который мы слышим в красивой музыке… Это прощание с иллюзиями, наверное, в этом – главное достоинство творчества Линча.