“Бог внутри тебя: если он посылает тебя в туалет, то он и помогает тебе прос***ться»
Может показаться, будто бы тема полицейского произвола и насилия возникла только недавно и только в США. Так же как может показаться, будто полиция всегда защищала и защищает нечто большее, светлое, лучшее: этакий идеал правопорядка и законности. Однако французский фильм Матье Кассовица «Ненависть» вполне вероятно убедит вас в обратном. Он занимает сторону не борцов за человеческие права, а простых людей, не больно то образцово-показательных или законопослушных, чертящих на кузове полицейских машин непристойности, громко и бранно ругающихся, живущих в моменте: тут подзаработать, тут должок отжать, тут с девушкой познакомиться. В первую очередь это их история, история одного дня из их жизни, которая как случайно сделанная фотография ловит их в сиюминутности момента, в размытом окружении их знакомых, с мелькающими на заднем фоне окрестностями Парижа, объятого очередным пламенем гражданского неповиновения.
Из длинного списка красочных персонажей, зачастую посещающих этот фильм со всей вежливостью незваных гостей, быстро знакомящихся и вот уже незаметно выскальзывающих обратно в коридор, Матье Кассовиц (автор значительно более известных «Багровых рек» и «Готики») акцентирует наше внимание на трех не обремененных богатством или работой друзьях, еврее Винсе (Венсан Кассель), чернокожем Юбере и арабе по имени Саид. Как говорится, за душой у них нет ни гроша. Все трое дети эмигрантов, ни один не может похвастаться образованием. Юбер единственный стремился хоть как-то наладить свою жизнь, но его спортивный зал сгорел во время погромов, спровоцированных полицейским произволом по отношению к подростку, который оказался в реанимации. За первоначально отталкивающей агрессией этих героев скрываются тяжелые обстоятельства жизни в бедном квартале на периферии Парижа. В этих аутсайдерах, изгнанниках системы, никак им не служащей, так легко узнать знакомых тебе людей. Они тоже фанатеют от американской культуры, кривляются перед зеркалом, изображая Роберта Де Ниро в «Таксисте», и поносят ультра-правых консерваторов, считающих, что таким как они не место во Франции (познакомьтесь с личностью Жан-Мари Ле Пена перед просмотром, чтобы лучше понимать контекст происходящего).
Кассовиц не оправдывает их действия и не пытается заставить зрителя согласиться с их суждениями о законе, о полиции, о жизни. Скорее он дает их почувствовать на молекулярном уровне, зазывая нас на кухню их родителей, знакомя с набожной бабушкой, ввязывая нас в безобидные, но очень шумные домашние споры. Ведь всегда очень легко навесить на каждого ярлыки (чем общество в целом занимается на постоянной основе), но каждый думающий человек понимает: сказка Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо», которую всем читали в детстве родители, мало применима к современным реалиям. Вот герои и спорят о том, где проходит черта между черным и белым, стоит ли мстить копам за умирающего в больнице подростка и кому принадлежит мир: вам или, как поправляет Саид на мотивационном постере, «нам».
На самом деле удивительно, что «Ненависть» не заслужила того культового статуса, которым пользуется, например, «Бойцовский клуб» Дэвида Финчера или «На игле» Дэнни Бойла, или даже «Заводной апельсин» Стэнли Кубрика. Фильм Кассовица ничем не уступает этим представителям остро-социального кино, слишком жесткого и необычного для массовой аудитории кинотеатров, но до боли близкого сердцу столь многих из нас. Кассовиц не менее ловко обращается с камерой, впитывая и пропуская через себя целый пласт значительных кинематографистов. Особенно заметно здесь конечно влияние Мартина Скорсезе. Он не менее едко и умно критикует спускающее курок общество и извращающих правду СМИ, а игра трех главных персонажей в исполнении поделившихся с ними своими именами Венсана Касселя, Юбера Кунде и Саида Тагмауи может дать фору и Эдварду Нортону у Финчера или Эвану МакГрегору у Бойла.
При всей медленной последовательности разворачивающихся событий Кассовиц в итоге сполна оправдывает название своего фильма, доводя его до логичной и страшной концовки, которой, оглядываясь, кажется, что и нельзя было избежать. Кассовиц, который сделал этот фильм совсем молодым, когда ему было 29 лет, вкладывает всю страсть юношеских чувств в черно-белую картинку, которая вот-вот и начнет искрить от выраженного в ней гнева, горя, отчаяния. Не остается ни капли сомнений в том, что ему не надо было выдумывать этот фильм. Если реальное убийство парня в полицейском участке Парижа в 1993 году легло в фабулу этой картины, то ее суть наполнили воспоминания и опыт самого Кассовица. Вероятно поэтому фильм кажется таким честным, таким стремительным, сиюминутным и одновременно вневременным, как пойманная молния. Кассовиц не стремится упростить очень сложную ситуацию, намекая на замкнутость героев в кругу ненависти, порождающей в ответ ненависть еще большую. Тем не менее, его твердую позицию против дискриминации и полицейской жестокости невозможно мисинтерпретировать.
Заканчивая писать это, я наткнулся на новость, что Матье Кассовиц рассматривает возможность сделать из «Ненависти» мюзикл. Возможно он это затеял, чтобы провести параллель с другой знаменитой французской историей под названием «Отверженные», а возможно потому что понимает, что пройдет еще много лет, прежде чем эта история утратит свою злободневность. Как бы то ни было, если вам не хватит моего слова, прислушайтесь к мнению Джо и Энтони Руссо (режиссеров последних «Мстителей»), которые рекомендовали этот фильм к просмотру в рамках своего киноклуба, или к мнению пользователей IMDb, в чьем списке 250-ти лучших фильмов всех времен у «Ненависти» зарезервировано местечко, или к академикам Каннского кинофестиваля, наградивших Кассовица за режиссуру, или взгляните на три премии Сезар (французский эквивалент Оскара), на которой «Ненависть» получила звание «Лучший фильм года».
«Ненависть» стоит посмотреть и пересмотреть хотя бы ради того, чтобы оценить, как за двадцать пять лет, прошедших с момента выхода этого фильма на экраны, он не утратил ни капли своей актуальности. Как за двадцать пять лет мы не усвоили ни одного урока. Как мы по-прежнему позволяем истории водить нас за нос, не уставая твердить себе, прямо как в фильме: «Пока все хорошо, пока все хорошо, пока все хорошо». Потому что пока мы не разбились носом об землю, можно продолжать врать себе дальше.