Браво, Квентин! Такую сладкую сахарную косточку бросил киноманам! Фильм уже почти разложили на атомы, но тем не менее всплывают все новые и новые детали (догадки? факты?). Что прототипами Рика и Клиффа отчасти стали Берт Рейнолдс и его друг, профессиональный каскадер Хэл Нидем. Что прототипом малолетней Джули Баттерс, партнерши Рика по сериалу "Лансер", стала семилетняя Джоди Фостер, в активе которой в 1969 была уже пара вестерн-сериалов. Что интервью у Рика и Клиффа в начале ленты берут в декорациях "Джанго освобожденного". И критики, и зрители продолжают соскребать по сусекам внушительную обойму фильмов и имен кинодеятелей, которых так или иначе"увековечил" Квентин. К этому реестру автор этих строк может мало что добавить. Если только вспомнить, да и то уже наверняка кто-то вспоминал, что Рик Далтон не мешает выпивку с травкой — и это кредо самого Лео, который вырос в коммуне хиппи, и , видимо, насмотревшись всякого, зарекся от наркотиков на всю оставшуюся жизнь. Или, что Рик Далтон, возвращаясь после полугодовых итальянских "каникул" домой в Голливуд, думает, останется ли востребованным , или это будет еще один шаг к возвращению домой в Миссури — в Миссури на самом деле вырос Брэд Питт.
Хочу поделиться тем, почему воспринимаю "Однажды…" как совершенно "свой" фильм. Хотя, Тарантино сам по себе — мои ассоциации параллельно сами по себе. Во-первых, 1960е совершенно уникальная эпоха в истории человечества, время революционной перезагрузки традиционного уклада жизни, рутинной обыденности, консервативных ценностей, культурных парадигм, время неограниченной (казалось бы!) свободы, попрания всех и всяческих условностей и общепринятой морали. Борьба за права человека, студенческие волнения, Вьетнамская война с ее разрушительными социальными и психологическими последствиями, дети цветов — хиппи, свободная любовь, травка, "ЛСД-гуру" Тимоти Лири — писатель и психолог, гуру поп-арта Энди Уорхолл, лицо модного Лондона и икона стиля топ-модель Твигги, расцвет классического рока…
Романтическая благостная эпоха однако закончилась, не успев толком начаться, уже в 1969м, советскими танками в Чехословакии; убийством Шэрон Тейт, обнаружившим гнилую изнанку свободолюбивых хиппи — сектанты-наркоманы во главе со своим "Христом", несостоявшимся рок-музыкантом … Почти все приметы этого яркого, сочного, событийно богатого времени любовно запечатлел Квентин, весь калейдоскоп событий с его стремительным восхождением и самоубийственным крутым пике. Собственно, старое разрушили — новое не построили, поэтому до сих пор бьемся за права человека в целом и разных меньшинств в частности, против насилия, войны и т. д., и топчемся на руинах 1960х в определенной степени. Великолепным напоминанием этого факта стал видеоряд под песню в исполнении Роберта Циммермана в начале "Хранителей" Зака Снайдера.
Вся эта многообразная романтика была впитана как губкой кинематографом — молодым независимым, с мгновенной реактивностью, так сильно отличавшимся от рутинной студийной системы: прихотливый роман американца и француженки в великолепных декорациях Лос-Анджелеса "Ателье моделей", психоделический "Беспечный ездок", студенческие волнения в "Напрямик", фарс на тему секса "Боб и Кэрол, Тэд и Элис", роуд-муви одного одиночки "Исчезающая точка"; фильмы Брюса Ли, который не просто подарил экрану боевые искусства, но сделал это в высшей степени профессионально и красиво… Собственно, и кинематограф стал отдельным и полновесным жанром искусства именно в 1960е.
Приятно, что одним из главных стимулов для фильма стала история супругов Тейт-Полански. Тарантино упоминает только один культовый фильм Полански — "Ребенок Розмари". Однако к этому времени Роман успел снять в Европе еще три крутейших ленты— канонические и по сей день актуальные психологические триллеры "Нож в воде", "Отвращение" и "Тупик", полные хичкоковского саспенса, элементов хоррора и драматического накала Бергмана и Антониони. Полански окрестили польским Орсоном Уэллсом и ждали с нетерпением на всех международных кинофестивалях. К его уникальному таланту постановщика приложился еще один козырь, почти козырной туз — красавица Шэрон Тейт. Ее первый заметный персонаж в ленте "Долина кукол" (номинация на Золотой глобус), упоминаемый Тарантино в "Однажды…", произносит под занавес фразу: "У меня нет талантов, только тело". Эта фраза включала все сомнения Тейт относительно собственной персоны, но была в значительной степени лукавством — у девушки была железная хватка и она быстро училась. Во франко-итальянской версии "12ти стульев" она появляется на экране рядом с большими звездами Орсоном Уэллсом, Витторио Гассманом, Витторио Де Сикой и нисколько не проигрывает им и не теряется в их тени. Этой паре суждено было стать законодателями кинематографической моды в Голливуде на пару десятков лет, увы… Возможно сегодняшний Голливуд был бы несколько иным, будь в нем длинная страница Полански-Тейт… При жизни Шэрон успела стать только законодательницей светских тусовок и иконой голливудского стиля, своего рода "американской Твигги". Кстати, толчком карьеры Твигги стало знакомство с модным парикмахером Леонардо — для Тейт тандем с парикмахером и стилистом Джеем Себрингом.
Не могу не разделить с Квентином любовь к вестернам. Собственно, в 1960е классические вестерны как продукт сугубо американский (Дикий запад, индейцы, ковбои) также претерпевали перезагрузку (оставляя без работы вестерн-звезд прошлых лет!), в том числе благодаря итальянским мастерам (Леоне и Корбуччи) и их спагетти-вестернам — средоточие драйва, насилия и иронии как альтернатива американской классике. Собственно в это безвременье и помещает Тарантино своих Рика Далтона и Стива Маккуина, тоже звезды вестернов в прошлом, в том числе одного из лучших на все времена "Великолепная семерка" 1960; хотя их актерские судьбы складываются совершенно разно.
Тарантино сдал себе для проекта еще один козырь - Лео и Брэд, впервые бок о бок. Оба успели побывать секс-символами своего времени и героями-любовниками, один после "Титаника", другой после "Интервью с вампиром", нашли своих режиссеров, раскрывших их драматический потенциал — Брэд в первую очередь Финчера, Лео не ограничился просто-таки влюбленным в него Скорсезе и работал и с Вуди Алленом, и с Денни Бойлом. Оба побывали на экране наркоманами — Брэд и в жизни не избежал наркотиков, и в "Настоящей любви" по сценарию Тарантино (Оскар в студию обоим!), Лео в "Дневнике баскетболиста"; психопатами разного замеса — Брэд в "12 обезьян" играл клинику, Лео в "Что гложет Гилберта Грейпа", едва ли не лучшей своей роли, самой спонтанной, психически нестабильного подростка, а в "Волке с Уолл-стрит" откровенного укурка. Оба успели поработать с Тарантино. По отдельности. В персонажах Лео всегда было больше "романтического надрыва", в юности коллеги по цеху вообще называли его девчонкой. Герои Брэда всегда были более мужественны, брутальны, прагматичны и ближе к земле, к тому же он отличный комедиант ("Cool world", "Джонни-замша", "Большой куш") и успел побывать по другую сторону камеры. Этот же баланс амплуа актеров соблюден и здесь — обаятельный актер-истеричка и невозмутимый каскадер-мачо. Лео хорош, но Брэд однозначно перетянул одеяло на себя.
Нет необходимости говорить о виртуозности сюжета и колоритности истории и ее подачи, вкуснейшей эклектичности ленты, неотразимой "домашней труппе" Тарантино, великолепной сочной картинке, божественном саундтреке, самое сладкое в котором для автора этих строк — California Dreamin и Hush. Лента вся залита ощущением невероятной расслабленности, истомы, маленького счастья и калифорнийским солнцем, теплый эффект еще усиливается благодаря ярким желтым пятнам, добавленным рукой художника по костюмам Арианны Филлипс — желтая гавайка Клиффа/Брэда и желтенький трикотажный костюмчик Шэрон на вечеринке Playboy это просто песня. Вообще костюмы в этой ленте заслуживают оваций не меньше, чем искусно собранный сюжет, как образец стиля и вкуса — мокасины Клифа, длинное кожаное пальто Шэрон, прикиды выводка долгоногих босоногих хиппарок, курточки Рика Далтона на экране и в жизни. Забавно, что почти одновременно с фильмом Тарантино стартовали две артхаусные европейские ленты о знаковости предметов одежды и ее мистическом влиянии на своего обладателя — французский "Оленья кожа" и британский "Маленькое красное платье".
Киноманы наверняка в свое время не пропустили еще одну ленту "Однажды в Голливуде", снятую в 2008 году оскароносным Барри Левинсоном ("Человек дождя") — дивную камерную драмеди о голливудском закулисье с крутым звездным кастом, "горькие голливудские истории с линии фронта", но уже наших дней. Это совсем другой ракурс и время, а вот лента "Мертвые пледов не носят" чем-то очень родственна тарантиновскому фильму и посвящена Голливуду 1940х, также с внушительной нарезкой старых лент.
В общем, спасибо Квентину — он открыл дверь в очень увлекательную реальность. "У кино две функции — отображать окружающую реальность и создавать новую" (Зигфрид Кракауэр, один из самых влиятельных теоретиков кинематографа). Тарантино мастерски соединил обе.