Самый добрый и веселый фильм Феллини… Я бы сказал так, Феллини лучше начинать смотреть с этого фильма, так как сладкое послевкусие, остающееся после классического исчезновения клоунов в конце фильма, будет звучать легкой, далекой мелодией, как аккорд-амаркорд, вызывающий в сердце легкий приступ радостных воспоминаний…. Почему-то приходит на ум фрагмент из фильма «Придурок», где Стив Мартин и Бернадетт Питерс исполняют популярную американскую песенку «Tonight You Belong to Me», словно говоря, что радость, любовь, душа никогда не умирают – «Правда ли, что он умер?» – рассуждал я. «Если он умер то, как же я найду его?» – «Он где-то есть, не мог же он просто взять и исчезнуть.» – «Фру-Фру!» – И тогда меня осенила идея, – «Я позову его своей трубой, на которой играл во время наших реприз.» – «Я брал трубу... Звучали первые звуки. Я ждал. Никого. Тогда я пытался снова. Это была чудесная песня, от которой хотелось плакать…»
Это единственный фильм, который хочется рассказывать не с начала, так как именно в концовке переживаешь самые светлые эмоции, а начало, казалось бы, детство… Которое не кажется таким уж светлым, – клоуны у маленького Феллини вызывают слезы, а не смех… «Клоуны не развеселили меня. Напротив, испугали. Их разукрашенные лица и непонятные выражения, маски пьяниц, крики, дикий хохот, абсурдные и жестокие шутки... напомнили мне о некоторых необычных и странных людях, которых вы можете встретить и по сей день в провинции.»
Говорят, клоуны никогда не смеются… Действительно, фильм показывает творческую кухню пантомимы достаточно реалистично, хотя и потешно, почти в каждом кадре… Клоунами в реальной жизни зачастую обзывают глубоко несчастных, одиноких людей, их веселье порою граничит с безумием, они служат потехой или талисманом, но истинная их сущность весьма печальна… Это на сцене клоуны могут потешаться над обсессивно-компульсивным расстройством личности, или даже в быту оставаться актерами, но… Феллини грамотно обыгрывает реализм в таких моментах – железнодорожный служащий, пытающийся выглядеть очень важным, дуя в свою трубу, отвечая на свисток паровоза, в глазах детей-зрителей, которые едут в поезде-фильме, выглядит потешно…
В картине говорится, что «клоуны вымерли… Что случилось? Он умер, бедняга», «Настоящий цирк умер, клоуны не нужны», но это было похоже сказано белым клоуном, чтобы насмешить рыжего… Уберите «Лалаленд» с его бальзамированной канонизацией джаза, отсылающей к вечному «Золотому Веку», уберите «Одержимость», уберите всю эту ностальгию как мимикрию под скучное прошлое, его нет.. Вот оно, настоящее, оно есть, это – подлинный, живой джаз, и мы живем в нем! Творим! Эти мгновения мы пьем, как сладкое вино! «Потехе –время, делу – час», «на, подержи-ка топор в голове… Или сразись с женщиной-гладиатором, которую не смог победить ни один мужчина…» «Только у нас совершенно цивилизованный дикарь!»... Черный Пьеро, похожий скорее на графа Дракулу, или корова, решившая выпить вина… «Я – нотариус, пришел огласить завещание», (достает бутыль), «его друзья и многочисленные кредиторы оплакивали его смерть…» Одна из главных тем – смерть – как некий символ непреодолимой преграды между настоящим и прошлым, обыгран в фильме с такой феерией, что можно только пожелать удачи и счастья тем, кто зависает на картинках прошлого, упуская из виду настоящее… Фильм можно разобрать на цитаты, а некоторые пантомимы настолько волшебны и тонки, что душа звенит, словно стеклянные пузыри, выдуваемые парочкой Батиста и Чаплин, такие прекрасные, волшебные, недостижимые для нас, простых, смертных…
А чего стоит клоун, похожий на Диаманду Галас… Gute Nacht, mein lieber Freund... Только немецкий язык понимают животные, вот так мой мальчик… «Мой отец раньше умирал от хохота, а теперь – нет…» В фильме много говорится о травмах артистов, и многое, что происходит даже на сцене, становится суровой правдой о цирковой профессии… Но все же, Шапито вам у хату – как не хватает порой смешной шутки, и фразы типа, я – дурак… Дурак – это такой не очень позитивный древний персонаж, но клоун так же мутировал в страшных персонажей фильмов ужасов в наше время… И все же, рукописи не горят, по небольшим нарезкам из выступлений великих клоунов прошлого невольно проникаешься высоким искусством этого жанра, понимаешь, какой талант нужно иметь, чтобы так пародировать скучный и не совсем уютный мир… «Я так хотел его убить, а он умер сам…» Но все равно, и даже в этих моментах Феллини потешается над серьезным зрителем, то и дело как бы пытаясь показать документальные съемки этих выступлений, но из этого почти ничего не выходит – то пленка плавится в киноаппарате, то запись слишком короткая… «Клоуны ПИПО и РУУМ…» Ах, как бы не так…
В фильме незаметно рассказывается краткая история профессии клоуна, упоминаются такие гении, как Огюст, Джим Гюйон, который умер в цирке, Барио, Порто, Руум, Мимил, Дзаватта…Знаменитый французский Цирк Медрано, который во времена съемок фильма превратился в большую пивную... Говорится о Франции, как о мекке клоунского искусства… Медленнее, пожалуйста. Медленнее! Я записываю… «До свидания! Тяжелая штука старость...» «Он посвятил свою жалкую жизнь поливанию себе подобных водой из ведра... Он играл на тромбоне ногами и танцевал танго на ушах. Он вызывал смех у чужих детей, когда его собственные дети плакали...» «Еще круг! Быстрее! Вперед, вперед! Быстрее!» И эти бесконечные посиделки за кулисами, разговоры-монологи о том, что жизнь – это цирк, а не наоборот… «Барио... еще одно великое имя в истории французского цирка. Его звали Манрико Месхи. Вместе с братьями он покинул Ливорно 70 лет назад и больше не вернулся. Как и Руми, он создал симпатичного "рыжего", который всем нравился. Пьяный, инфантильный и шумный клошар. Сеньор Феллини, ничего не поделать...»