Фильм «С 5 до 7. Время любовников» Виктора Левина произвел впечатление, которое бы выразил так: он не смотрится, а дышится. Психологически это проявлялось в том, что привычка к рефлексии – а чего ради я его смотрю? – вспыхивала несколько раз, но тут-же прогонялась, как назойливая муха.
И лишь после последнего кадра этот вопрос возник всерьез, причем ответ пришел далеко не сразу. Да и то – не уверен, что он правильный. Вопрос же в непонятке. Просто любовная история. В чем же изюм? Отчего так сладко и волнующе дышалось? Неужто от старческой сентиментальности, от тоски по временам пылких чувств?
Только вряд ли. Я вообще не любитель любовных мелодрам. Впрочем, как и животной, шокирующей органики типа «Да и да» последнего шедевра Германики.
Так чем же берет эта работа двух звезд – Антона Ельчина и красавицы Беренис Марло? Безупречной игрой? Разумеется. Кстати, оба актера – эмигранты: Антон из Питера, Беренис – парижанка. Разница в возрасте у них, как и в фильме, на 10 лет. Причем послужной список явно в пользу Ельчина: в свои 26 лет он умудрился сыграть уже более, чем в 70 фильмах, причем во многих – в основных ролях. Марло отметилась в 24 фильмах, причем стала заметной лишь, только благодаря приглашению в сериал об агенте 07 Сэма Мендеса. Но она поздно начала: долгое время была фотомоделью, и лишь с переездом в Америку решила попробовать себя в кино.
И все же в бессюжетном, в сущности, фильме одним обаянием не возьмешь. Во всяком случае так, чтобы остался вопрос. Для этого нужен секрет режиссера.
Мне кажется, что главной интригой фильма является не сама по себе любовная интрижка, а диалог разных культур. Герой Ельчина – начинающий писатель Брайн– воплощает мир типичного американца с его простой протестантской моралью, которую не разъедает даже гламур интеллекта. Американец способен на любые отклонения от закона и чести, но общественные стандарты морали при этом четко раскладывают нормы поведения по стандартным канонам десяти заповедей, о которых ему напоминает воскресный поход в церковь. Да, он регулярно на них плюет, но он знает, что это нехорошо, неправильно. Недаром в стилистике литератур и кино так часто используется слоган «плохой парень».
Поэтому Брайн только успевает поднимать отвисшую челюсть, сталкиваясь с невозмутимой и естественной, как дыхание, моралью французов, для которых не просто флирт, а активная сексуальная жизнь на стороне воспринимается как конвенциональная норма при единственном условии – чтобы это не мешало стабильности брака. То есть порок не считается таковым, если он – прилагательное, специя, вроде чесночка или корицы, чтобы придать жизни пикантную вкуснятинку. И если он легален, то есть, не скрываем, а даже – поощряем. Одним из фишек такой легализации является формализация, которая в данном сюжете выражена в фиксированном времени на интрижки – с 5 до 7 вечера. Именно этот порядок особенно шокирует американского обывателя Брайна, для которого любовь к замужней женщине (Ариэль) предполагает кучу дискомфорта – морального и поведенческого. А в отношениях с женщиной более всего гнетет именно отсутствие препон и внутренних метаний. Ну и конечно уж вовсе шокирует предлагаемая дружба со стороны ее мужа и спокойное, веселое легкомыслие любовницы.
В сущности Брайн приходит в себя лишь, когда заявляет о необходимости привести отношения в норму, что в его представлении означает увод любовницы из семьи. Как ни ужасна цена такого порядка – подлость по отношению к хорошему, любящему человеку, потеря детей, комфортного благополучия, именно это в его представлении является нормой. Но это вовсе не означает, что в этом уверена Ариэль, для которой любовь вовсе не требует жертв и разрушений. Она вполне могла бы жить в режиме секса по графику в снимаемом номере и дружбы на троих и даже – четверых, так как у мужа тоже есть любовница. Потому что в ее мире подлостью и недопустимостью является выход за те рамки вседозволенности, когда это ведет к измене семье.
Кульминацией фильма и тестом на качество является сцена, где любовь зашкалила до такой ноты, когда стороны подписываются под разрушительным решением. Тут у режиссера был непростой выбор. Сделать хэппи-энд по-американски? Или по-французски? Он выбрал второй вариант. И я облегченно вздохнул, потому что это правдоподобней. Да и гуманней – в конце концов. Логику гуманности Левин изложил в строках прощального письма женщины, которая по-житейски, по-матерински мудро все разложила по полочкам. Вот появятся у тебя дети, и ты поймешь, как это страшно не то, что их лишиться, но даже – обидеть.
Простая, патриархальная мораль. Вечный вопрос-сомнение: можно ли безраздельно жертвовать любовью? Вопрос спекулятивный, так как на него нет однозначного ответа. И люди ведут себя по-разному. И результаты бывают разными. Это неправда, что измена мстит, что на чужом несчастье счастья не бывает. Бывает. Расходятся и обретают. Но даже если бы на эту тему была статистика, она бы вряд ли какую-то роль сыграла. И две правды опровергали бы друг друга.
Просто в этом фильме, в ситуации именно этих героев предложенный режиссером исход был наиболее вероятным. И поэтому ты благодарно соглашаешься с ним, потому что интуитивно чувствуешь, какой из них верный. Здесь победила гуманность, смысл которой в том, что счастья вечного не бывает. Это как черную икру ложкой есть от пуза. А вот деликатес, съеденная однажды, может остаться дивным воспоминанием на всю оставшуюся жизнь. И в этом тоже есть своя мудрость.