Знаете это чувство, когда экран кажется не полотном, но окном, настежь распахнутым в другой мир, так что еще чуть-чуть и, кажется, почувствуешь его запах, дуновение его ветра? Кожа покрывается мурашками от осознания масштаба этой параллельной вселенной, а мозг закипает от торжественности момента, пока малые начинания, под выбиваемую сердцем чечетку, превращаются в великие события. И вся картина постепенно, шаг за шагом, складывается в объемный, огромный, уникальный мир, который живет далеко за пределами экрана в нашем воображении, и продолжает жить после сеанса в нашей душе, смятенной и прельщенной его грандиозным величием. Безусловно, прекрасное чувство. А теперь поговорим о "
Хоббите".
После таких фильмов орды конспирологов начинаешь воспринимать как-то не в пример более серьезно, чем раньше, а весь их бред вдруг обретает сакральный смысл. Например, предположение о том, что
Питера Джексона похитили и подменили инопланетяне (с LV-223) внезапно перестает казаться невинным дурачеством и поселяет в голове мысли о рытье бункера под домом. В самом деле, как еще объяснить ту таинственную метаморфозу, что произошла с его талантом, превратив некогда грандиозный мир в театральную сцену? Ведь не в деньгах счастье! Да?
И 48-кадровая съемка здесь, увы, не причем, хотя откровенно трусливая реакция студийных боссов на ее критику, повлекшая за собой необходимость большинства зрителей смотреть фильм "по-старинке", не вызывает ничего, кроме раздражения. То, что "Хоббит" – произведение изначально рассчитанное на детей и на порядки менее эпическое, чем "Властелин Колец", никак не оправдывает Джексона, чье мастерство уже однажды доказало: дайте умелому фанату средства, и он мир сожжет, но шедевром вас обеспечит.
Трудно сразу сказать, что именно не так. Вроде и пейзажи те же – Новая Зеландия, благо, все стоит на месте (и пусть там миллиард лет еще простоит), и персонажи из той же когорты – некоторые и вовсе старые знакомые, и даже артефакты с музыкальным сопровождением лучше любого крема омолаживают тело и душу, возвращая нас в начало нулевых. В теории. А на практике – все вторично, хоть тресни, и линейная история чуть не разваливается на части.
Попытки откреститься от сравнения "Хоббита" с идейным, так сказать, прародителем (говорим о кино, а не литературе) абсолютно, совершенно, тотально бесполезны. Старина Питер позаботился о том, чтобы даже у самых ярых его защитников не осталось шансов отбиваться хотя бы в полсилы. Временами "Хоббит" напоминает пробную версию "Братства кольца". Тестовый прогон, бета-версия, заготовка, болванка – называйте, как хотите, но суть, увы, одна. С той лишь разницей, что замах загадочным образом опередил удар – такой вот временной парадокс по-джексоновски. Что ярче всего выражается в приеме, который, по отношению к Джексону, своим именем даже называть как-то неудобно. Так что давайте заменим уничижительное "автоплагиат" на какой-нибудь благозвучный эвфемизм – например, "верность традициям".
Джексон в этот раз оказался очень верен традициям, прям до умопомрачения. Вступление про падение Подгорного Царства, смутно напоминающее какую-то там историю про одного Темного Властелина, еще простить можно. Даже притом, что самого Смауга нам показать постеснялись – прием, который в фильмах подобного масштаба выглядит просто оскорбительно – сам Эребор и прилегающий Озерный город вселяют надежду, создавая обманчивое впечатление дальнейшего возвращения в Средиземье. В этих кадрах как нигде больше проявилось в полную мощь то, что могло стать атмосферой «Хоббита» – величественные города и пещерные дворцы посреди суровых северных пустошей, а за кадром – густые леса этого чудесного мира, и все это населено самобытными и своенравными народами. И лишь где-то вдалеке, за горизонтом, лежат знакомые нам Гондор и Мордор… уповаем на вторую часть?
Вот что простить никак не получается, так это битву Торина с Азогом, где от Исилдура с Сауроном их отделяла лишь дубовая ветвь. Подземелья Гоблинов, где только Балрога и не хватает. А способность ловить пальцами падающие кольца, похоже, в роду Бэггинсов переходит по наследству не хуже самих колец. Не говоря уже о Торине, короле Гондора, тьфу ты, Эребора! в изгнании. На фоне всего этого единственная адекватная "пасхалка" – Заветрь, с орками – просто теряется, особенно при наличии отдаленного аналога в виде Дол Гулдура. Этот эпизод, кстати, запросто мог бы стать в разы страшнее появления Балрога или призвания Короля Мертвецов, если не самым страшным вообще в джексоновском Средиземье. Однако зловещее открытие, к величайшему сожалению, довелось сделать, наверное, самом нелепому, бесполезному и одновременно несчастному персонажу за последние 6000 лет.
Санки, запряженные кроликами и управляемые свихнувшимся отшельником – это мило. А когда они еще и дружно улепетывают на всех порах от зачем-то мутировавших варгов – так и хочется пролепетать что-то вроде "мимими". Только вот засохший помет и гнездо на башке смущают, ну да ладно, нюансы. Ведь главное – даже не мозг, а душа. Красота, да и только. Обидно лишь, что потенциально могущественный чародей, представленный в оригинале вскользь, но без излишеств, здесь представляет собой живое доказательство цивилизованности Средиземья – у них там даже психбольницы есть, откуда, правда, иногда сбегают. Вопрос о том, почему же Джексон, в свое время безжалостно вырезавший из экранизации Бомбадила, теперь буквально запихнул в нее Радагаста, оставляю на ваше усмотрение.
Ну и, раз уж косвенно затронули тему хронометража, то проблема затянутости, в которой многие обвиняют "Хоббита" – и это после "Властелина колец", супостаты! – вполне ясна. Помимо общеизвестного решения растянуть короткую книжку на два – а с черновиками и на все три – фильма, есть еще более тонкий нюанс. Вспомните "Властелина…". Обилие первостепенных событий – назовем их макросценами – очень умело разбавлялось кучей деталей, на Первый взгляд незначительных, вроде подарков, пары мудрых слов или изучения семейных реликвий – микросцены. Совет в Ривенделле, например, сопровождали мифриловая кольчуга, осколки Нарсила и любовь Арвен и Арагорна. И тому подобное.
Самое главное – такие вот "микросцены" имеют каждая определенную ценность, интересны и очень органично вплетены в общее повествование, так что не вызывают никакого раздражения. Даже с расчетом на дальнейшую перспективу, развитие лишь в последующих частях. Стоит ли добавлять, что Белый Совет в "Хоббите" отдает встречей выпускников глубоко пенсионного возраста, которые на старость лет решили покуролесить тихонько, выдав на гора Мудрых Высказываний и преисполнив свои лица и умы Тяжкими Думами о Судьбах Мира – не больше и не меньше? Возможно, это будет необходимо для дальнейшего развития событий – насколько позволяет мне знание первоисточника загадывать, части так для третьей. Вот только в первой оно страшно мешает. И это проблема.
То ли благодаря этим деталям, то ли количеству души на метр пленки, вложенной Джексоном в проект, атмосфера "Хоббита" не просто отличается от атмосферы похождений Фродо сотоварищи. Север, как-никак. Здесь вообще Средиземье чувствуется слабо, несмотря на знакомые локации и расы, несмотря на эльфийское оружие и гномьи бороды, морды орков и божественные пейзажи – усиленные шикарной стереоскопией, каждый хоть в раму на стену вешать – возникает ощущение, будто попал в какой-то другой мир. Направлялся в воображение Толкина, украшенное силами Джексона, а попал куда-то в кривое Зазеркалье, где есть лишь отголоски и кальки.
И юмор с гномами лишь добивают. Ладно, Бог с ними, с гномами – они, конечно, все равноценные члены похода, но ведь кто-то должен брать на себя бремя массовки? Каждая шестеренка важна. Куда страшнее комедия, которая здесь встречается к месту и не к месту, и, увы, да-алеко не всегда удачно. Меткие, точные удары "Властелина…" в этом плане несравненно лучше и эффективнее шквалового потока кривляний и нарочитых отрыжек. А самое страшное – что несерьезным стал сам Гэндальф, что резко контрастирует с образом уставшего, но несгибаемого мага в оригинале. Учитывая его возраст – кажется, что действие происходит не за 60 лет до основания Братства, а лет так за 600. С хвостиком. В 12 000 месяцев.
Вообще Гэндальф стал жертвой то ли маркетологов, то ли продюсеров. Что, с одной стороны – разумно, а с другой – свинство высшей пробы, из-за которого этот волшебник не только выполняет роль тихого шута и наставника, но и персонального походного рояля в кустах (комплектация включает посох, шляпу и, опционально, меч древнего эльфийского короля). Так что поход превращается в повторение простой схемы: прибежали, посидели, попали, Гэндальф всех спас, побежали дальше. При всем уважении к Толкину и тому нежному возрасту, на который его сказка была рассчитана, здесь – явный перебор, и просто странно, что Джексон этого не заметил. Если, конечно, это был Джексон, хе-хе.
Но что мы все о плохом, да о плохом, да о плохом и плохом… давайте уж наконец о хорошем. Во-первых,
Говард Шор, конечно, в целом схалтурил, но где надо выложился на все сто. Да, знакомые мотивы ласкают слух с обескураживающей регулярностью, навевая нехорошие мысли. Но одна только заглавная композиция, Одинокой Горы, все искупает. В ней все – и мощь Гномьего Царства, и масштаб, и величие, и сила; динамика и движение, навевающие несуществующие воспоминания о золотых эпохах и величии рода Дарина. Музыка подгорного народа, музыка кочевников и королей, музыка Средиземья. Что до песни гномов, то о ней имеет смысл сказать лишь одно – куплетов преступно мало! Ах да, что до нашей локализации – то слушать ее в переводе можно лишь с оторванными ушами.
Ричард Армитэдж, по капле выжимавший из своего Торина – хотя на язык просится имя совсем другого героя – сумел не только оформить его образ, но и, в определенном смысле, развить. Даже несмотря на то, что развитие прошло болезненно – как для актера, так и для героя. Куда проще пришлось
Мартину Фриману, которого здесь с завидной – и оттого еще более парадоксальной – регулярностью старались отодвинуть на второй план. Но свое место под солнцем он отвоевал, так что по мере приближения финальных титров, играл все более убедительно, апогеем чего стала сцена в пещере, загадки в темноте. Бледный отголосок "Властелина…", и, тем не менее, один из немного светлых лучей – особенно если вспомнить второго участника действия, про которого бесполезно что-либо говорить. На
Энди Серкиса надо смотреть.
Простите уж за примитивную аналогию, но на ум невольно приходят крестражи из Гарри Поттера. Если шедевры действительно включают в себя частичку их авторов – тем самым делая их бессмертными в понятном смысле – то, увы, на этот раз Джексон, похоже, пожадничал расставаться с кусочком своей души из, скажем, ключицы. Вот и получилось, грубо говоря, что целая мифология "ВК" уперлась в стену простенькой (читайте "плоской") сказки "Хоббита". Мифология и сказка – чувствуете разницу?
Интересно, конечно, что было бы, если Джексон снял сперва "Хоббита", а уж потом "Властелина", или как бы выглядел фильм, если бы он справился с поставленной задачей, наконец, если бы в кресле главного остался
Дель Торо. Может, все-таки стоило пустить его за руль?
Но увы, пока нам лишь остается, скрестив пальцы в сжатых кулаках, молиться, чтобы к старине Питеру все же вернулось озарение и помогло достойно заверить начатое. Хотя там еще впереди пауки… и бочки… все равно надежда зажглась! Пусть и от керосиновой лампы. И если она разгорится, преисполненные величия чертоги Эребора, не уступающие в своем великолепии безднам Мории, наконец, займут достойное место в кинематографическом воплощении Средиземья. А пока…
Уходи "оттуда", Питер! Возвращайся "обратно".
Автор: Роман Волохов