Микки Рурк с триумфом возвращается в большой кинематограф. О своем долгом отсутствии, о работе в фильме "Борец" актер рассказал в интервью Comingsoon.
Что вы подумали о сценарии к фильму «Борец», когда впервые прочли его и знали ли вы сразу, как будете играть эту роль?
Да мне наплевать было на сценарий. Я подумал тогда, что кто бы ни написал его, он не провел, как я столько времени с такими вот парнями, и понятия не имеет о языке, на котором говорит главный чувак в этой истории. Потому Даррен разрешил переписать все мои диалоги, вставил их в сценарий и перекрестился. Таким образом, исправив кое-что, с остальным я был согласен.
Я хотел работать с Дареном, но не хотел сниматься в фильме о рестлинге, потому что, придя из бокса, про рестлинг ты думаешь примерно так: «Это дерьмо не для меня». Так я считал. Как-то не уважал я этот спорт…, не знаю. Рестлинг меня слегка раздражал, потому что он заранее готовился, репетировался почти как танец, а не как бой. Пересилить это неприятие мне помог дух товарищества, причастности ко всему миру борьбы: «Да все в порядке, это же просто кино». Я держал эту мысль в голове какое-то время, плюс ко всему, мне было трудно. Я должен был показать все, чему меня учили в течение 20 лет.
А учили меня уходить от удара и определенно, изящно двигаться; а теперь вокруг было какое-то громоздкое дерьмо, и я в этом дерьме чувствовал себя неестественно. И еще мне было больно. Я думаю, за два месяца у меня было три сотрясения, потому что я неправильно падал. Парни, занимающиеся этим, учатся правильно падать несколько лет. После того, как я стал получать травмы, я начал осознавать, что эти чуваки действительно страдают, и стал уважать их спорт. Помимо всего прочего, мы тщательно отрабатывали бои, так что любой засранец-спортсмен мог бы с этим справиться.
Среди нас был один рестлер, очень гибкий, и ему было скучно на этих тренировках. Поэтому он стал показывать нам всякие прыжки, «ножницы», и я сказал: «Мы должны это показать в чертовом фильме». Я приходил по воскресеньям на тренировки без ведома Дарена, и отрабатывал три или четыре очень трудные движения, которые у меня не получались. И этот парень был по-настоящему терпеливым со мной, а я старался выглядеть как можно лучше. Я как будто соревновался с самим собой и с временем. Не знаю, смог бы я это дерьмо осуществить в свои двадцать. К концу он мне сказал: «80 % парней Всемирной Лиги Рестлинга не могут делать такое дерьмо», - и я ответил: «Вау!»
Вы рассказали о том, как готовились физически к роли. Где вы черпали эмоциональные силы, чтобы сыграть Ренди «Тарана» Робинзона? Чем вы пользовались?
Только собственными переживаниями. Личным болезненным дерьмом. Одной из причин, почему я радовался, когда на начальном этапе работы меня заменили, было понимание того, что Даррен такой тип, который заставит играть на полную катушку. А я еще не знал, хочу ли я работать на него … за бесплатно (смеется). Я действительно вздохнул с облегчением, когда мне сказали о замене. Я вернулся в Майами, отвисал там, ходил в тренажерный зал, постепенно наращивал вес, в общем, классно проводил время. А потом позвонил мой агент и сказал: «Тебя вернули назад!», а я ответил: «Твою мать!» Я думаю, что лучшая часть моего мозга говорила: «Ты лучше-ка приведи себя в форму и снимись в этом фильме бесплатно и поработай с этим парнем, который так отчаянно отстаивал твою кандидатуру». Слава Богу, я это сделал. Ведь он оставался верным мне. Ему действительно нужно было убедить их.
Как вы считаете, играя «Тарана», вы подверглись своего рода терапии?
К сожалению, да. Это сейчас я сижу здесь и рассуждаю: "Вау, я рад, что я совершил определенные поступки в своей жизни, или у меня была возможность, чтобы получить информацию и воспользоваться ею, чтобы сделать карьеру". А у него такой возможности не было, поэтому ему пришлось еще раз ввязаться в драку, потому что невыносимо жить в этом чертовом вагончике. Второго шанса ему бы никто не дал.
Как вы избавлялись от образа к концу рабочего дня?
Да никак. Это правда. Я имею в виду, что я не находился в образе моего героя постоянно; я не такой как он. Но, конечно с каждой сыгранной ролью вы теряете кусочек своего «я», по крайней мере, такие актеры есть. А «Таран» вырвал из меня целый кусок.
Как вы справляетесь с оказываемым вам сейчас вниманием?
Это новое ощущение. У меня было 13 лет, чтобы подумать об этом. Спустя 10 лет ты думаешь, что вечеринка закончилась. Тебе нужно смотреть правде в глаза: «Да, я там был, зажигал, а теперь уже чертовски поздно». Десять лет – слишком долго, чтобы поверить, что что-то еще может случиться, и оно таки не случается. Это, как будто ждать возвращения своей девушки, которая тебя бросила.
Расскажите немного о песне, которую написал Спрингстин и которой заканчивается фильм.
Я написал письмо Брюсу Спрингстину по единственной причине: что-то волшебное стало происходить с фильмом спустя шесть дней. Даррен, как я уже говорил, вернул меня в проект, сделав на меня все ставки. Я испытывал неимоверную гордость от причастности к тому, что делал Даррен, к его режиссуре, к тем людям, которые работали над фильмом. Именно поэтому я проявил инициативу и написал Брюсу. Я сказал ему: «У нас нет денег, но мы делаем это в Нью Джерси…».
Что вы подумали о песне, когда впервые услышали ее?
Мне надо было прослушать ее раз сто. Он действительно уловил суть. Эта песня завершает весь образ главного героя. Брюс оказал мне такую честь!
Как вы считаете, деловые отношения изменились со времен 80-ых, когда вы активно снимались?
Я не знаю, изменилось ли что-то в лучшую сторону. Я думаю, все осталось по-прежнему. Колесо крутится. Молодежь работает, старичье выживает, затем, в конце концов, помирает, и на их место приходят новые. Все та же долбежка. Я прочел немало биографий, начиная от Монти Клиффа и заканчивая Эрролом Флинном, и везде одно и то же дерьмо. Не важно, насколько невероятно ты талантлив, через какое-то время ни власть, ни деньги, ни слава не заполняют пустоты, которая приходит в процессе пути.
Ваши чувства по поводу предстоящего соревнования за Оскар?
Я люблю соревнования. Но мне понравилась игра Шона в «Харви Милке», мне кажется, фильм от его участия очень выиграл, и он действительно классно поработал. Я думаю, это единственный мой конкурент.