Художественный руководитель Каннского кинофестиваля Тьерри Фремо рассказал о стремлении фестиваля не поддаваться призывам к культурному бойкоту российских фильмов и режиссеров, усилиях по привлечению большего числа женщин-режиссеров к участию в конкурсе и дискуссиях о возвращении стримингов в ближайшем будущем. А также о том, что в конкурсной программе 75-го кинофестиваля примут участие четыре режиссера, ранее получивших "Золотую Пальмовую ветвь", в том числе японский мастер Коре-эда Хирокадзу и шведский постановщик Рубен Остлунд, свои работы представят
Дэвид Кроненберг ("
Преступления будущего").,
Келли Райхардт (”Явка”), Джеймс Грей (“Время Армагеддона”) и российский режиссер
Кирилл Серебренников ("
Жена Чайковского").
Поздравляем с тем, что собрали этот замечательный состав. Вероятно, что это самый впечатляющий перечень участников за долгое время.И это еще не конец! Уже есть 49 фильмов, но обычно от 55 до 60, так что мы все равно могли бы добавить около 10.
А как насчет основного конкурса?У нас в конкурсе около 18 фильмов, так что и тут у нас есть место. 20 наименований было бы неплохо, так что это означает, что может быть еще два фильма. Мы рады, что у нас разнообразный состав, есть ленты из Египта, Ирана, Кореи и Коста-Рики и так далее.
Кирилл Серебренников получит возможность посетить фестиваль, чтобы показать свой фильм на конкурсе? Он не смог присутствовать на мировой премьере двух своих предыдущих картин ("Лето" и "Петровы в гриппе"), потому что был наложен трехлетний запрет на выезд из России.
Да, я надеюсь на это. Его фильм “Жена Чайковского” - это исторический фильм, действие которого происходит в 19 веке. Отличный фильм, который одновременно и классический, и современный. Так что да, мы будем рады приветствовать его.
Какова ваша позиция по поводу культурного бойкота российских кинематографистов и фильмов?Мы никогда ни перед чем не сдаемся. Сила Канн в том, чтобы твердо уважать наши традиции, при этом уважая других. Мы не поддаемся политкорректности, мы не поддаемся культурному бойкоту. Мы действуем в каждом конкретном случае.
Одна вещь, которую я нахожу удивительной, заключается в том, что из года в год в конкурсе участвует не более трех или четырех фильмов, снятых женщинами. Как вы это объясните?На такого рода вопросы можно ответить, только рассматривая их в перспективе. Если мы сравним этот год с тем, что было 40 лет назад, то это несопоставимо. В прошлом году женщины выиграли главные призы в Каннах, включая основной конкурс, Un Certain Regard и Cinefondation. Квот нет, поэтому мы отбираем фильмы исключительно на основе их художественных достоинств.
В прошлый раз вы сказали, что выступаете за возвращение потоковых сервисов в конкуренцию, и что именно представители прокатчиков, представленные в совете фестиваля, блокировали эту эволюцию. Почему для вас важно работать, например, с Netflix?Французские прокатчики считают, что потоковые сервисы представляют опасность. Но мне платит Каннский кинофестиваль, а не прокатчики. Так что моя роль состоит в том, чтобы подумать о том, как должен позиционировать себя именно Каннский кинофестиваль. Поэтому я вношу предложения, а правление принимает решение. До сих пор мне не удалось их убедить. Я надеюсь, что однажды добьюсь успеха.
Поскольку вы не можете изменить это правило, которое требует, чтобы каждый фильм, участвующий в конкурсе, был выпущен в кинотеатрах во Франции, вам нужно убедить Netflix представить свои фильмы вне конкурса.Я этого не делал, и я понимаю позицию Netflix.
Но как вы думаете, может ли Netflix согласиться выпустить свои фильмы во французских кинотеатрах в будущем?
Я знаю, что преграды были бы сняты, если бы они могли выпускать фильмы в кинотеатрах, но это проблема только во Франции. В других странах, все картины могут оказаться в прокате.